Петр Сергеевич Прилуцкий, а именно так звали мужчину в белом шарфе, утвердительно улыбнулся и снова поднял свой взгляд на реку. Где-то на том берегу одобрительной искрой сверкнул отраженный в невидимом окне солнечный лучик.

Внезапно откуда-то из середины блокнота в руку Прилуцкого выпала какая-то карточка. Это оказалась визитка турагента, с которым Петр Сергеевич познакомился в прошлом году, оказавшись с ним вместе в речном круизе. Нахлынувшие воспоминания вихрем пронеслись в голове, приведшие к спонтанному желанию позвонить.

В обозримом будущем появилась интересная и притягательная цель. Завтра или послезавтра она должна была обрасти и подробным планом ее достижения: надо было дождаться подборки и выбрать конкретные даты и теплоход.  

Профессиональный интерес турагента побуждал не только лично пройти маршруты, но и подробно изучить теплоход, чтобы, опираясь на собственный опыт, давать определенные рекомендации и советы своим туристам. И поэтому, когда в Уфу заявили теплоход «Принцесса Анабелла», все вопросы по выбору судна разом отпали. «Принцесса» — единственная в своем роде на наших реках, и пройти в Уфу на «Анабелле» было самым оптимальным решением. Масса свободных кают на старте продаж позволяла выбирать самую подходящую. Я, когда есть возможность, всегда выбираю каюту с номером триста шестнадцать — номером, приносящим нам с супругой удачу. Сработало и на этот раз! Идеальное начало!

Выбранный рейс должен был состояться с девятого по девятнадцатое мая, старт и возвращение — Нижний Новгород.

Месяцы с августа по май прошли в производственной суете, скрашиваемой приятным ожиданием.

Ехать решили снова на поезде. Точнее, на двух. Прямой поезд из Саратова в Нижний Новгород ходит совершенно корявым образом, требующим свободных дней либо до, либо после путешествия. В другой ситуации это стало бы хорошим стимулом задержаться в новом городе на некоторое время, погулять по нему, познакомиться с знаковыми местами и кухней нового региона. Но работа если и позволяла отпуск, то в строго ограниченных временных рамках.

Чтобы избежать пересадки в столице, мы почти уже решились лететь самолетом. Но в эти планы неожиданно вмешалась дата начала нашего рейса. Прямой самолет был лишь на восьмое мая, стало быть, в Нижнем Новгороде необходимо было переночевать с восьмого на девятое мая. Но свободных мест в гостиницах в ночь на День Победы или уже не было, или они были, но по каким-то космическим ценам. Я утешил себя философским решением: лучше тратить деньги на удовольствия в пути, чем отдавать их за ночь в отеле.

Отпуск начался 8 мая — в половине четвертого дня мы погрузились на верхние места купе сто тридцать пятого скорого до Москвы. Поезд резво домчал нас до Павелецкого вокзала столицы, откуда, оперативно добравшись до нового Восточного вокзала, уже на «Ласточке» мы вылетели в Нижний Новгород.  

Что ни говори, а эта составляющая отпуска, когда можно славно отобедать в ресторанчике, неимоверно прекрасна! Повара тётушки Марико не подвели: может быть, хачапури и уступал ульяновскому, но хинкали были «ум отъешь». В меру острый сок, не сжигающий перцем язык, но ласкающий его колоритной горчинкой, и фарш, наполненный специями и зеленью, не перебивающими, а дополняющими вкус мяса необходимым переливом и послевкусием. Ароматный и чуть терпкий чайничек зеленого чая дополнил идеальный обед. Можно сказать, что теперь у нас и в Нижнем Новгороде появилась любимая точка, где можно вкусно и сытно поесть.

Чего совсем не хотелось после такого обеда, так это куда-то спешить. Рождественская улица, заманивая горожан и гостей города, на сегодняшний девятого мая вечер став пешеходной, готовилась к буйству праздничных эмоций и романтики весеннего вечера. Чудесный раритетный трамвай, специфически дребезжа на своих рельсах, очень органично дополнял антураж этого дня. Нижний готовился к продолжению праздника, и берег Волги должен был стать одним из важных центров этого действия.

Время располагало пойти до памятника Минину и Пожарскому, может быть, даже немного дальше. Так мы и сделали. Робкое тепло первых дней мая сопротивлялось накатывающей прохладе вечера и не спешило уходить с городских улиц. Ритмичные мелодии доносились из окрестных кафе, молодежь веселыми группами то проносилась навстречу, то обгоняла нас, торопясь на свои тусовки.

У памятника предводителям народного ополчения нас снова догнал ретротрамвай. Мы уже было собрались прокатиться в его зовущем салоне, но он вдруг остановился и замер, видимо на какой-то перерыв.

Рождественская улица, плавно перейдя в Кожевенную, повела нас дальше вплоть до памятника Петру Первому. Оттуда, уже по набережной, мы выдвинулись обратно, полагая как раз успеть к началу регистрации. Уже не терпелось взойти на борт, вдохнуть теплоходный запах и ощутить всеми фибрами души долгожданное начало круиза.

«Принцессу Анабеллу» совсем не было видно за гигантом «Александром Радищевым». При длине чуть больше восьмидесяти метров, она была лишь на два с половиной метра длиннее двухпалубного «Сергея Образцова», а по ширине так и вовсе уступала ему порядка четырех метров. Почти со стопроцентной уверенностью можно было сказать, что нас ждет самый маленький теплоход современной волжской флотилии. Тем интереснее было на него попасть, тем более других таких во всем пассажирском флоте нет — «Принцесса» единственное судно проекта 463-П.

Вахтенный «Радищева» любезно помог нам преодолеть трап между судами. И вот мы уже на борту «Анабеллы». К отсутствию ресепшен в носовом холле главной палубы морально я был готов, однако все равно визуально это выглядит крайне необычно для круизного теплохода. Несмотря на внутреннюю установку, которую я всегда стараюсь применять, заходя на новый теплоход — не сравнивать сразу же с предыдущим, — мозг невольно подметил явное несоответствие привычному виду холла главной палубы. Подсознание приняло эстафету и зафиксировало счет ноль один не в пользу теплохода.

Преодолев одним прыжком небольшой лестничный марш, мы оказались на средней палубе. Тут уже приятнее. Минутная формальность, брутальной внешности молодой человек на регистрации провел необходимый типовой инструктаж при заселении и выдал ключ от каюты, что находилась на этой же палубе в паре шагов от стойки регистрации.

Новое испытание. Дверь открылась бесшумно, представив взору обстановку каюты. Счет сразу выровнялся до один-один. Каюта полностью соответствовала представленной на сайте, компактная, можно сказать, крошечная, но на первый взгляд уютная и душевная. Открыли дверь в санузел — счет стал два-один в пользу теплохода. Это вам не система «льем на пол», здесь полноценный душевой уголок за створками.

Большой интерес вызывал французский балкон, что это за функционал такой. Что же, первый опыт показал, что выйти на него, бесспорно, можно, но на этом, пожалуй, и все. Принять удобную балконную позу, облокотившись о поручень, получится только в одном случае — выпятив пятую точку внутрь каюты. С другой стороны, на то он и французский. С русским пониманием балкона не сравним от слова «совсем».

Оставив разбор вещей на потом, мы отправились изучать чудо-теплоход. На верхнюю палубу попасть можно было двумя способами, причем оба вели из холла со стойкой регистрации: на лифте или по лестнице. Именно что по лестнице, а не по трапу. По сути, судовых трапов в классическом понимании, крутых и узких, на этом теплоходе нет, причем ни наружных, ни внутренних. Только одна-единственная лестница. Ну и лифт для совсем ленивых.

Поднявшись наверх, мы очутились сразу же в огромном зале-баре. По сути, этот бар с залом и занимал все пространство верхней, назовем ее шлюпочной, палубы. Удивительно.

Из бара можно было выйти к солярию, чье пространство, по большому счету, было его продолжением под открытым небом. Пространство, заполненное столиками с креслами для сидящих и шезлонгами для лежащих туристов, не оставляло, практически места для маневра туристам ходящим. Оценка площади солнечной палубы сделала счет вновь равным, два-два.

Который тут же снова ушел в минус, став два-три: солярий «Принцессы» оказался на уровне средней палубы рядом стоящего «Радищева». По сравнению с нами он казался каким-то недостижимым небоскребом. Что же за теплоход такой несуразный, эта «Анабелла»!

Дальнейшее изучение солнечной палубы показало, что для любителей прогулок все-таки есть недлинные боковые части бортов, где при желании можно находить недостающие шаги или просто постоять и полюбоваться проплываемыми пейзажами.

Суд да дело, а тем временем часы подкатывали к отправлению, после которого планировалось приветственное слово капитана с праздничным бокалом шампанского, плавно перетекающее в ужин. Организм не возражал против такого продолжения вечера.

По большому счету, на «Принцессе», получается, есть только две локации, где помимо кают могут расположиться пассажиры, — ресторан и верхняя палуба с салоном-баром. Бар мы посмотрели перед отправлением, теперь оставалось познакомиться с рестораном.

В восемь вечера грянул марш, и «Анабелла» отправилась в рейс. «Радищев», вероятно по случаю праздничного дня, украсился растяжкой из разноцветных флажков. Одно время было интересно изучить, что означают такие сигнальные последовательности из флагов, но дальше желания не продвинулось. Сегодня наверняка какое-нибудь торжественное поздравление.

Компанию нам никто не составил, так что, заложив правый разворот, мы в гордом одиночестве пошли вниз по течению. Осталась позади канатка через Волгу, да и сам город стал постепенно покрываться вечерней дымкой, когда началась торжественная встреча в честь начала рейса. Первый глоток шаманского вернул внутреннее равновесие, второй сравнял счет. Что же, теперь дело за рестораном.

И он не подкачал. Столик нам выпал классический шестиместный у окна. Соседство нам составили две пары, обе из южных широт: одна из Сочи, другая из Крыма. Вообще всегда удивительно, как в одном месте пересекаются жители с разных регионов страны. Со своей адаптационной задачей первый ужин справился — имена соседей запомнились, с завтрака начнем потихоньку прощупывание общих тем.

Между закуской и горячим на ужин подали суп! Удивительно. Раньше с таким меню не встречались. Правды ради, надо признать, что новинкой в этом рейсе для нас выступал не только теплоход, но и туроператор. До сегодняшнего дня с ростовчанами мы еще в круизы не ходили. Может быть, суп на ужин, это их фишка? Но мне понравилось!

Ужин на борту круизного теплохода — всегда событие, располагающее к неспешной трапезе. В отличие от завтрака или обеда здесь уже не нужно никуда торопиться, разве что на вечернюю программу. Я бы предположил, что и сами официанты подают блюда более размеренно.

На развлекательную программу мы решили сегодня не идти: надо было еще разложить окончательно вещи, да и после привычно бессонной ночи в поезде и долгого дня, занятого переездами, хотелось уже лечь спать, плюс сюда же добавлялась и необходимость адаптации к жизни по московскому времени.

Постояв еще несколько минут на «персональном» участке французского балкона, вдохнув полной грудью свежайший уже ночной речной воздух, который доступен только на борту теплохода (что ни говори, а на берегу он другой), я отправился на боковую. 

И вот, спустя полгода после выбора маршрута и теплохода Прилуцкий, опершись о борт палубы, смотрел на удаляющийся город. Лужицы на умытой недавним дождем Чкаловской лестнице отблескивали отражающим солнцем, по ступенькам поднимались одинокие прохожие, а по самому берегу проносились вечно спешащие автомобили. Организм еще не до конца верил в начавшееся время отдыха, рука то и дело порывалась достать смартфон проверить какую-то информацию. В конце концов мужчина убрал его в дальний внутренний карман жилетки, спрятавшейся под курткой, плотно застегнул молнию и, заложив руки за спину, решил пройтись кружок по палубе.

Сделав несколько шагов, он столкнулся с компанией из двух женщин, оставивших далеко позади бальзаковский возраст, двигающихся ему навстречу.

— Мужчина, ну что же вы неправильно идете? — раздраженно посетовала одна из них, засуетившись в попытке разминуться и в итоге врезавшись в Прилуцкого. — Надо туда идти.

— Прошу прощения, дамы, не разобрался сразу. Буду иметь в виду. — Прилуцкий старался всегда быть тактичным в беседе с противоположным полом.

— Да уж, пожалуйста.

На следующих двух кругах Петр Сергеевич предусмотрительно останавливался у борта, пропуская идущих навстречу попутчиц. Невольно в мозг закрался вопрос: «А действительно, в каком направлении лучше гулять по палубе?»

Если и было какое-то негласное правило речных путешественников, то Прилуцкий с ним знаком не был. Как-то однажды сложилось так, что по направлению движения теплохода он шел по правому борту, стало быть, по левому шел против хода судна. Получалась прогулка против часовой стрелки.

— А может быть надо по часовой? Вот ведь, никогда не задумывался, — сам себя спросил мужчина. Естественно, в каждом круизе, всякий раз гуляя по палубе, он встречал обе группы туристов: и тех, кто вместе с Прилуцким шагали против часовой стрелки, и тех, кто ходил по часовой.

Какое-либо логичное объяснение этому явлению быстро в голову не приходило, отчего Петр Сергеевич определил для себя, что это чисто некая персональная психофизическая установка каждого туриста:

— А любопытная, однако, тема для диссертации какому-нибудь ученому по психологическим наукам, – резюмировал Прилуцкий.

Но кое-какой вывод, напрашивающийся случившимся инцидентом, спонтанно и неожиданно сформировался в его голове: гуляющий против часовой стрелки – оптимист (к коей категории он относил себя), а бредущий встречным курсом, получается, пессимист.

— А тема интересная, надо будет понаблюдать

Окрыленный возможностью формулирования новой парадигмы круизного отдыха, Прилуцкий засобирался на обед. В холле к нему присоединилась его супруга — в отпуск, тем более, на теплоходе они старались всегда выбираться вместе.

Наталья, а именно так ее звали, была среднего роста, около ста семидесяти сантиметров, темноволосая, среднего телосложения. К большой радости Прилуцкого, она разделяла его любовь к речным круизам и абсолютно не возражала против такого проведения совместного отдыха.

Проследовав к столику, указанному в их талончике, они обнаружили, что уже не первые. В своих ресторанных соседях Прилуцкий признал недавнюю парочку с палубы:

— Вот-так встреча, снова здравствуйте!

— Вот почему-то я сразу подумала, что вы будете нашим соседом, — вместо «здравствуйте» произнесла виновница столкновения, когда Петр Сергеевич отодвигал кресло для Натальи. «Вот и объект для наблюдения определился!» — улыбнулся собственным мыслям мужчина.

— Наталья, моя благоверная! — Прилуцкий представил свою супругу собравшимся за столом. В части традиционного знакомства в ресторане с соседями по столику он всегда придерживался минимального официоза, представляясь лишь по имени, и сразу же продолжил: — Петр!

— Людмила! — подхватила спутница ворчливой особы.

— Анна Вячеславовна! — выдержав небольшую паузу назвала свое имя и четвертая участница компании.

«Вот почему-то и я так подумал!» — чуть было не вырвалось у Прилуцкого, но вслух он произнес совсем другие слова:

— Прекрасно! Дамы, будем знакомы! 

Первую половину сегодняшнего дня мы были предоставлены сами себе и развлекательной программе круизной команды, а после обеда «Принцессе» предстояла большая стоянка в Чебоксарах. Оператор предложил в качестве альтернативной экскурсии по столице Чувашии поездку в столицу марийскую, чем мы незамедлительно воспользовались. Часто проводя время на форумах любителей речных круизов, я обнаружил множество восторженных отзывов о Йошкар-Оле, так что идея побывать в этом новом для себя городе давно сформировалась в необходимость, которую требовалось разрешить при первой возможности.

Таковая наступила вчера, когда нам раздали экскурсионные проспекты. Помимо нас на поездку в марийские земли записалось даже больше желающих, чем требовалось для ее организации, за что нашим коллегам-туристам большой респект, и теперь требовалось дождаться лишь старта экскурсии.

В самих Чебоксарах последний раз мы бывали ровно двадцать лет назад, в июле две тысячи третьего. «И еще бы век не бывать!» — вердикт Ирины был однозначным. Согласен, в тот раз в этом городе с нами приключилась полукриминальная история, вспоминать о которой не было никакого желания. И даже объективно отдавая себе отчет, что за эти два десятка лет город значительно преобразился и стал совершенно другим, осадок прошлого заставлял относиться к нему настороженно даже спустя столько лет.

Время до обеда я провел на воздухе, окончательно приспособившись к миграциям по верхней палубе. Макарьевский монастырь, который я надеялся увидеть с борта, остался позади еще ночью. Никак не удается мне пересечься с ним хотя бы взглядом. Две стоянки на Волге так и остаются пока недостижимыми мною с начала девяностых — Свияжск и Макарьев. И если в первом мы остановимся в этом круизе на обратном пути, то второй так и ускользает из поля зрения.

В девять утра оставили справа по борту столицу вселенского первенства по шахматам Нью-Васюки, он же Козьмодемьянск. Здесь мы тоже остановимся на обратном пути. Поймал себя на мысли, что город как бы и не изменился за прошедшие годы, разве что причал стал поновее, а чуть выше по течению от него сейчас строят новую большую стационарную пристань.

«Анабелла» действительно идет очень спокойным ходом, бесспорный плюс для желающих более детально рассмотреть берег: он скрывается из вида намного медленнее. Тем не менее мы умудряемся даже периодически обгонять иные грузовые посудины. Помню, путешествуя однажды на двухпалубном судне семьсот восемьдесят пятого проекта, мы могли обогнать только плоты сплавляемого по реке леса, так что наша теперешняя скорость еще не самая маленькая.

Но, как бы не спеша мы ни шли, в порту Чебоксар мы пришвартовались даже немного раньше назначенного времени. Погода радовала ясным небом и ярким солнцем, хотя теплые куртки снимать не хотелось. В них, сразу же по прибытии, и отправились в интригующий город с чудным названием Йошкар-Ола.

Более чем часовой переезд был полностью посвящен обстоятельному рассказу о землях марийских и людях — марийцах.

«О дивный край! — почему-то пришла в голову мысль. — И дивные в нем люди!»

Выяснилось, что земли эти на больших территориях покрыты лесами, в коих и мишки косолапые водятся. Люд местный с лесами и лугами дружен, умеючи и уважая вековые традиции, промышляет медом, ягодами, грибами да травами всякими. Правда, в глубинку к истинным знающим нас не повезут, но «на точку», где таковую продукцию можно было бы приобрести из первых рук, завезти обещали. К башкирскому меду, что ждал нас впереди, мы были подготовлены, стало быть, теперь выпадал шанс и марийский мед продегустировать.

Меня же рассказ гида зацепил несколько с другой точки зрения. Земли эти, наряду с современной Чувашией, вошли в состав растущей Руси после взятия Иваном Грозным Казани в тысяча пятьсот пятьдесят втором году. На тот момент они были под тяжелой дланью казанского хана, и получается, присоединив Казанское ханство, Грозный заодно «обрел» и эти земли. Пытаясь мысленно представить размеры тогдашней Руси и размеры современных Татарстана, Чувашии и Марийской республики, выходило что территория нашей страны увеличилась весьма прилично. При таком взгляде взятие Казани представало совсем в другом, более знаковом в историческом значении свете: мы не только расширяли возможности судоходства по Волге, но и обретали богатые и необходимые для дальнейшего роста регионы.

Вот в таких размышлениях относительно исторических параллелей мы и въехали в Йошкар-Олу. Или Красный город, переводя с марийского на русский. Располагая расписанным буквально по минутам ограниченным количеством времени, наша программа была максимально насыщенной. Совсем подробно я не буду рассказывать о туристических фишках столицы Марийской республики, пусть это останется интригой для тех, кто только думает сюда приехать, скажу лишь, что побывать здесь будет очень интересно. И красочные фотографии в необычных локациях гарантированы. Основные туристические места, обязательные к посещению, — это, конечно же, весь комплекс кремля с мостами и скульптурными композициями, сказочное здание Музея очков на Вознесенской, местная главная достопримечательность — Йошкин кот на лавочке в сквере перед государственным университетом, здесь же рядом магазин с необходимыми сладостями, площадь Оболенского-Ноготкова с городскими часами и, конечно же, еще одни городские часы «Вход Господень в Иерусалим», что рядом с местным театром кукол.

Нам повезло, мы успели побывать всюду и увидеть целые театрализованные представления, показываемые обоими «часовыми механизмами», если можно так высказаться. И — как же без этого — попробовали экзотическое мороженое радикально черного цвета, в котором важен не столько вкус, сколько чернеющие языки. Выглядит необычно.

С кучей фотографий, пакетами с медом, чаем и пряниками, впечатленные и немного уставшие от плотной программы, довольные и уже готовые к ожидающему впереди ужину, наша группа исследователей марийской столицы выдвинулась обратно в Чебоксары. Обратная дорога прошла, как это обычно и происходит, быстрее, чем туда. Тем не менее на пристань нас доставили чуть ли не за двадцать минут до отправления. Успели купить каких-то местных конфет — и бегом по трапу на борт.

Отличный день, отличный город, отличная экскурсия! 

Пассажиры за столом на время прекратили спор, занятые поглощением своих порций.

Мы уже знали, что именно тут купим, как в качестве сувениров, так и себе в каюту на закуску к чаю с кофе. В этот раз даже «зацепили» палочку конской колбасы. Вот уж интересно попробовать, что за деликатес такой.

Как завтрак совпал с приходом в Казань, так и обед совпал с отправлением. Оказавшиеся на набережной свидетели отправления «Принцессы» в рейс наверняка удивились, не видя ни одного пассажира на палубах. Весь состав туристов в это время дружно стучал ложками, проголодавшись за время активного пребывания в Казани.

Однако, едва выйдя на фарватер, «Анабелла» начала сбавлять и без того небыстрый ход, забирать все ближе к правому берегу, пока и вовсе не стала закладывать разворот. Данное развитие событий вызвало немалый интерес пассажиров, отчего многие поспешили завершить обеденную трапезу и срочно отправиться на изучение причин для столь нестандартного маневра.

А причина оказалась тривиальной — «Принцесса» заходила на бункеровку, заправку топливом, другими словами. Бросив якорь, теплоход замер в ожидании заправщика, что уже начинал двигаться в нашу сторону. В непосредственной близости от нас также на рейде стоял еще один пассажирский теплоход. Вполне возможно, тоже занятый бункеровкой, разве что заправщика не было видно, а возможно, отрабатывал какие-то учения — в непосредственной близости от четырехпалубного красавца блуждала шлюпка, полная людьми в спасательных жилетах. Судя по доносившимся с ее стороны не совсем литературными командам, боцман доходчиво учил матросов синхронной гребле веслами. Получалось, видимо, не так слаженно, как хотелось бы.

Непритязательного вида, но идеально вычищенный, блестящий на полуденном солнце и будто бы свежевыкрашенный небольшой бункеровщик пришвартовался к нам по левому борту, «связался» с нами, помимо швартовых, еще и толстым шлангом и принялся за свое важное дело. Тем временем шлюпка четырехпалубного пошла на второй круг — под емкие команды боцмана у гребцов получалось уже заметно лучше.

Так или иначе, но бункеровались мы пару часов, не меньше. Я уже начал было скучать, когда на заправщике началось некое движение, его служивые сначала забрали топливный рукав, а спустя несколько минут и швартовы. Наконец-то свобода! «Принцесса» встрепенулась, подняла якорь, грациозно снова развернулась и начала набирать скорость.

«Только в полетах живут самолеты, — почему-то вспомнилась популярная в свое время песенка Юрия Антонова, и само собой сложилось продолжение: — И только средь волн живут корабли!

В половине седьмого вечера случился конфуз. Та самая «Москва», рано утром готовившаяся рядом с нами у причалов Казани к предстоящему рабочему дню, обогнала нас самым беспардонным образом. Понятное дело, у нее расписание, но и мы тут не праздношатающееся судно. Но тем не менее этот существенно проигрывающий нам в размерах кораблик сделал нас, в общем-то, как стоячих. Досадно, однако!

Сегодня мы решили включаться в развлекательную программу на борту «Принцессы». Днем Ирина отправилась на мастер-класс по рукодельному ремеслу, а вечером задержались в баре на музыкально-развлекательную программу. И если к развлекательной части и возникли некоторые сугубо субъективного характера вопросы (немного не наш формат), то музыкальная часть оказалась весьма душевной. В этом рейсе пел и играл нам весьма импозантный дуэт, что в больше степени относилось скорее к солистке. Истинным наслаждением было слушать ее исполнение, хоть я далеко не знаток особенностей вокала, но тут и я понимал, что девушка поет очень круто.

Волга постепенно становилась все шире и шире — фарватер приближался к месту слияния с Камой, но застать Камское устье засветло не представлялось возможным. Хотя дождаться самого поворота в Каму мне все же удалось, но совершали мы этот маневр глубоким вечером, переходящим в ночь, и полюбоваться можно было разве что звездным небом. А оно сегодня и действительно выдалось ясным и бесконечным. Я решил провести эксперимент, вспомнить свои познания в астрономии. Распластавшись на шезлонге, я устремил взгляд в ночное небо. Постепенно глаз фиксировал все большее и большее число звезд и звездочек. Все-таки зрение подсело, раньше картинка ночного неба была много богаче. Большую Медведицу и Малую я различал хорошо, от них и Полярную звезду смог найти и… Все, либо больше не вижу, либо не помню, что надо искать.

Несколько разочаровавшись в себе и начав замерзать в недвижимой позе, я еще немного походил по палубе. Самая яркая звезда ночи висела не сильно высоко по левому борту. Я немного задержался перед дверью, еще раз взглянув в ее сторону.

— Наверняка ведь планета какая-то. Венера? Точно, Венера, ничего другого я все равно не разгляжу.

Немного реабилитировавшись в собственных глазах, я вошел внутрь. Наступило время для сна. 

Совершив несколько поворотов, теплоход наконец-то вышел на елабужскую прямую, где высокий холм с частью городской застройки становится виден издалека, задолго до подхода к пристани. Состав и длительность предстоящих экскурсий нам решили не менять, лишь сократили свободное время.

В Елабуге за неполные два года мы оказывались в третий раз. Мало того, из-за технических проблем с пристанью в Чистополе стоянку на обратном пути в нем нам отменили и заменили… второй стоянкой в Елабуге. Так что, этот древний городок на камском берегу по статистике выходил в лидеры наших посещений, занимая уверенное первое место среди камских стоянок.

В этот раз мы снова решили отправиться на экскурсию. В перечне мест, что нам обещали показать, не значилось ни одного, где мы были в двадцать первом году. Стало быть, надо ехать.

Поездка на Городище не предусматривалась (но это даже кстати, там мы уже были), а строилась на посещении сразу трех музеев. Признаюсь, может быть, даже и многовато для одного раза, сохранять сосредоточенность и внимание, особенно в третьем было уже проблематично. А показали нам Музей-усадьбу кавалерист-девицы Надежды Дуровой, Дом-музей художника И. И. Шишкина и музей уездной медицины им. В. М. Бехтерева. Все музеи интересные и с богатой экспозицией, и лишь насыщенность программы и наполненность впечатлениями не позволили по достоинству оценить музей медицины.

А вот жизнь и история Надежды Дуровой поразили. Все-таки непостижимым порой образом складываются судьбы некоторых людей. Одной из таких и была единственная женщина-кавалерист русской армии времен первой отечественной войны. И знаменитая комедия Эльдара Рязанова «Гусарская баллада», оказывается, опирается на два неопровержимых исторических факта: женщина, маскирующаяся под мужчину, в армии действительно служила и действительно была ординарцем у фельдмаршала Кутузова! Честно, не представляю себе, как это было возможно, но документы, как говорится, вещь упрямая. Мало того, Дурова, будучи однажды разоблаченной и по сему факту представленной самому императору Александру I, получила его личное благословление на дальнейшую службу. И ее продолжила! Поразительно! Поразительно и удивительно!

Вторым на маршруте стал Дом-музей Ивана Ивановича Шишкина. Надо признать, места здесь действительно потрясающе живописные и для человека творческого, желающего и могущего рисовать дают неисчерпаемо богатую фактуру. Дом-музей больше сконцентрирован на жизни всего семейства Шишкиных, и в первую очередь на судьбе и службе Ивана Шишкина-старшего. Тоже незаурядный был человек, будучи градоначальником Елабуги, за свой счет построил в городе водопровод.

В музее есть и интересные оригинальные работы, в частности первый пейзаж, написанный будущим великим художником еще совсем в юности. Сам дом расположен на высоком берегу речки Тоймы, откуда открывается потрясающий вид на обширный парк, расположенный в ее пойме. Сейчас там проводятся большие ландшафтные работы, так что года через два, я думаю, в следующей нашей поездке по этим местам, организуемый на этом месте парк «Шишкинские пруды» станет новой достопримечательностью Елабуги, местом притяжения как туристов, так и самих елабужан.

И наконец, в третий раз автобусы остановились у музея уездной медицины. Знаете, после знакомства с его экспозицией мне вдруг так стало тепло от мысли, что мы живем в двадцать первом веке, а не, скажем, в веке девятнадцатом. Все-таки, медицина — это великая наука, и хорошо, что она шагнула на сегодняшний момент так далеко вперед. Может быть, и спорное утверждение, но, глядя на инструментарий и возможности врача-стоматолога прошлого, дрожь пробегает не только по спине, но, мне кажется, и по внутренним органам тоже.

Эмоционально вымотанных, но довольных и благодарных, нас подвезли обратно на причал аккурат к отправлению. Методист «Анабеллы» поблагодарила всех туристов за дисциплинированность и объявила обратный отсчет к отправлению. Вторым бортом к нам пристал стильный «Константин Федин». Эх, сколько теплых и восторженных воспоминаний связано у меня с этим теплоходом. Хоть сейчас там все совершенно по-другому, чем тридцать с лишним лет назад, все равно тот первый круизный опыт со мной на всю жизнь. Именно этот красавец и заразил меня любовью к речным теплоходам и круизному отдыху. И как давно это было, однако!

Четыре дня назад ровно такой же четырехпалубный «Александр Радищев» стоял рядом с нами у причала Нижнего Новгорода. Тогда меня несколько задело различие в размерах судов. Сегодня, напротив, было определенное чувство превосходства: судов триста первого проекта много, а «Принцесса» одна такая. И пусть маленькая, зато удаленькая!

«Федин», как и положено великану, словно с ленцой оттолкнулся от нашего борта и с вальяжной медлительностью стал отваливать от берега, выпуская нас на свободу. Еще свидимся, брат, надеюсь сходить с тобой в новый рейс, прочувствовать, так сказать, разницу. А Елабуге говорим «до свидания», будем у вас буквально через несколько дней.

Сегодняшнее утреннее опоздание внесло существенные коррективы во всю дальнейшую круизную программу. Изначально расписанием предполагалась завтрашняя стоянка в Бирске, послезавтра нас ждала Уфа, а потом, на обратном пути, должен был идти безостановочный день на воде. Новый план менял местами день на воде со стоянкой в Бирске — ее оставляли на обратную дорогу, а завтра мы на всех парах должны были «мчаться» в Уфу, чтобы, во-первых, нагнать упущенное время, во-вторых, не опоздать еще пуще в саму столицу Башкирии. Собственно говоря, именно из-за Уфы здесь и собралось абсолютное большинство путешественников, в том числе и мы. И сокращение времени стоянки пассажиры бы оценили однозначно негативно.

План был однозначно одобрен и командой, и пассажирами, а стало быть, подлежал исполнению. Только вперед!

На сегодня нам оставалось пройти последние на маршруте шлюзы Нижнекамской ГЭС в Набережных Челнах и уже ночью зайти в русло Белой. Завтра утром начнется уже совсем новая для нас река. Ждем с нетерпением! 

И вот лишь два последних года для речных путешественников стал доступен Мамадыш, до которого навигационные условия Вятки позволяют добираться и трехпалубным теплоходам. Пусть хоть и на небольшом участке, но у туристов есть возможность познакомиться и с этой рекой центральной России, увидеть ее берега и прочувствовать ее строптивый характер. Ведь если от своего устья до Мамадыша он проявляется слабо из-за подобного камскому широкого разлива, то выше по течению начинается Вятка настоящая, бурная и озорная.

Запись из путевого блокнота:
«Мамадыш, надо признать, небольшой и уютный городок, хоть городом ставший во времена Екатерины Второй, но развиваться в туристическом плане начавший сравнительно недавно. Был заинтригован местной присказкой: “На кой нам Париж, коли есть Мамадыш!” Удивлен, но, оказывается, есть целых две легенды, связывающих это небольшое поселение со столицей Франции.

По первой, в местных болотах до девятнадцатого века водились настолько вкусные лягушки, что прослышавшие об этом французские гурманы, готовы были закупать партии мамадышских лягушачьих лапок крупным оптом.

Есть и вторая легенда, по которой известность городу принесли грибы, коих жители местные не ели и позволяли им расти в немыслимых количествах. Однажды некий предприимчивый пассажир проплывающего по Вятке парохода с удивлением обнаружил целые поляны нетронутых прекрасных шампиньонов. Вернувшись в Мамадыш, он открыл прямо здесь весьма прибыльное производство шампиньонных консервов с потрясающим и изысканным вкусом. Слава о консервах дошла и до Парижа, где на одной из выставок они получили золотую медаль триумфатора.
Но помимо легенд в Мамадыше есть уменьшенная копия Эйфелевой башни, установленная как раз в честь дружбы со знаменитым городом. Вот уж, в самом деле, зачем нам Париж, коли есть Мамадыш».

Пока же до стоянки на Вятке оставалось несколько дней, Прилуцкий ожидал встретить закат. Уже скоро «Некрасов» зайдет в русло Белой, но до этого солнце должно было успеть закатиться прямо в камские воды. Набежавшие было ближе к вечеру тучки благоразумно остались чуть выше горизонта, освободив узкую полоску и позволяя насладиться всегда завораживающим зрелищем.

Петр Сергеевич вооружился смартфоном и приготовился сделать несколько снимков вечернего неба. Несколько шезлонгов были хаотично расставлены и заняты пассажирами на небольшом пятачке за конференц-залом, и, чтобы занять более выгодную позицию, Прилуцкий перешел на борт. Здесь уже шезлонгов не было, но стояли комплекты плетеной террасной мебели — столики с креслами. За одним из них сидели его соседки по столу, к ним он и подошел.

— А! Красотища какая! Что скажете, где вы еще такой закат увидите?

— Так, Петр, — командным голосом продекларировала Анна Вячеславовна, — вы просто обязаны нас сфотографировать на фоне заката!

— Тогда поспешайте, занимайте позиции, солнце вот-вот начнет садиться. На что снимать?

— На мой! — продолжала командовать Анна, — у меня хороший!

— Да как скажете!

Следующие несколько минут, пока солнце проваливалось за горизонт, вся группа была занята фотографированием. Многие другие пассажиры, до этого мирно пребывающие на шезлонгах, также фиксировали красивейший процесс, несколько туристов специально для этого даже вышли на палубу из зала.

— Вот теперь скажите, Анна Вячеславовна, — спросил Прилуцкий, когда солнце село и вся компания вернулась к столику, — хоть я и повторюсь: где вы еще увидите подобный закат?

— Может быть вы и правы, отсюда вид хороший получился.

— Обожаю вечера на реке, — вошла в разговор Людмила, — вы правы, Петр, закаты в круизе, это отдельное волшебное зрелище

— Душа ликует от такой красоты! — поддержал ее Прилуцкий.

Анна Вячеславовна отпила немного чая и, поставив чашку на стол, после некоторой паузы произнесла:

— М-да, мне прямо нечего вам возразить. Сегодня действительно замечательный вечер получился, очень душевно мы тут посидели.

— Я уверен, вы начинаете настраиваться на верную волну. Я считаю самым главным в круиз — правильно настроиться. Теплоход генерирует сумасшедшую энергетику, и просто необходимо начать ею заряжаться. Вы делаете успехи. 

Так же, как и на Оке, судно временами практически прижималось к тому или другому берегу, фарватер проходил в считаных метрах от береговой кромки. И точно так же вслед за судном на берег накатывало настоящее «цунами», образующееся идущим кораблем. Но берег был чуть выше, чем окский, по большей части даже с верхней солнечной палубы «Принцессы», что там на берегу, видно не было.

Из-за близости берега до теплохода стала долетать всевозможная «нечисть», состоящая из различного вида и типа насекомых. Наглым образом они использовали не столько сам борт, сколько перила бортовых ограждений в качестве бесплатного такси, экономя силы (и, хотел сказать, средства), чтобы добраться куда-то по своим важным делам. Куда же деваться, приходилось мириться с этими непрошеными пассажирами, периодически подталкивая их «на выход».

Другими спутниками «Принцессы», словно сопровождающее знатную особу охранное подразделение, были чайки. Эти пернатые порой так умело подбирали и координировали свою скорость полета со скоростью судна, что иногда буквально зависали перед лицами пассажиров, внимательно заглядывая последним в глаза, ожидая (а точнее, осмысленно выпрашивая) какой-нибудь съедобной награды. Птицы подлетали настолько близко, что можно было разглядеть собственное отражение в их глазах. Но пассажиры «Принцессы» были непреклонными и стойко справлялись с естественным желанием что-нибудь кинуть усердным попрошайкам: на вводном собрании нас очень убедительно просили воздержаться от кормления чаек с борта, дабы уберечь судно в чистоте и порядке. И мы воздерживались. При этом чайки, упорно заходящие круг за кругом и начинающие понимать, что им, по-видимому, сегодня не перепадет, начинали нас постепенно презирать. Это читалось в их взгляде по мере того, как он становился все более надменным. Казалось, что теперь они могут нарочно нарушить чистоту и порядок теплохода просто в отместку за отсутствие ожидаемых угощений. А еще, когда некоторые из них начинали заходиться своим специфическим криком, больше похожим на зловещий смех персонажа из фильма ужасов, и вовсе казалось, что на следующем круге у нас уже не просить еду будут, а начнут реально атаковать. Вот ведь докопались!

Туристов сегодня развлекали помимо мастер-классов и конкурсных мероприятий документальными фильмами о Башкирии, ее культуре, традициях, природе и людях. Интересно было посмотреть, проведя некоторые исторические размышления. Стало откровением, что главный город Башкирии практически ровесник Саратова, почему-то мне казалось, что ему тоже за тысячу. Вероятно, относительная близость к этим местам Елабуги натолкнула на такие предположения.

Честно говоря, с палубы уходить не хотелось, так что я мигрировал временами с борта судна в бар, балуя себя различными его предложениями, и обратно. Небо заволокло какой-то дымкой, или она стала более осязаемой, что ли, с тех пор как мы ушли с Камы. Природа этой дымки осталась для меня загадкой, я предположил ее причиной возможные далекие лесные пожары, хотя специфического для пожарищ запаха не чувствовалось. Ночью «Яндекс. Погода» обещала в некоторых районах Башкирии заморозки, так что, возможно, это была и не дымка вовсе, а некая форма тумана. На близлежащих объектах это не отражалось, но в перспективе видимость заметно ухудшалась.

Так, в наблюдениях за берегами, пейзажами, флорой и фауной проплываемых мест, день абсолютно незаметно подкрался к вечеру. Белая замерла бесконечным ровным зеркалом, иной раз четкость отражений склонившихся над ней деревьев поражала воображение. Часто встречались цапли. Замершие в притворном оцепенении, они, будто неживые, одним лишь взглядом зорко и опасливо следили за проплывающим теплоходом. У некоторых — наверняка тех, что помоложе — нервы оказывались не такими крепкими, они в мгновение «оживали», взмахивали гигантскими крыльями и спасались бегством от непрошеного вторжения в их владения. Чаще это совпадало с накатом на берег волны: само судно, возможно, и не так пугало больших грациозных пернатых, но непредвиденное, необъяснимое и неожиданное волнение водной глади повергало их в тревожное состояние, если не ужас, резко вызывающее желание покинуть «аномальную» зону.

Только после ужина прошли Бирск. Стало ясно, что даже если бы мы не приняли решение оставить стоянку в нем на обратный путь, останавливаться тут в это время было бы бессмысленным: в половине девятого вечера и местным не до туристов, и нам не до экскурсий. С воды городок выглядел абсолютно непритязательным, уже приготовившимся лечь спать. Как и положено, самыми высокими строениями, если не считать огромный и громоздкий элеватор на самом берегу, были православные храмы, коих я насчитал три штуки. На пристани точно уже не ожидали сегодня никаких теплоходов: стоящие два больших буксира с большими плавучими кранами признаков жизни не подавали и, казалось, уже спали. Как и третий, что вовсе уткнулся носом в берег и так и остался на ночь, отвернувшийся ото всех и обиженный, что ему не хватило места рядом с другими.

Интригой стало место пристани, так как никакое подобие причала не обнаруживалось. Нарядное красное здание с большими буквами БИРСК, не иначе, означало речной вокзал, но в непосредственной близости от него у берега значились только те самые плавучие краны. Вероятно, они и были пришвартованы к гражданской пристани, однако, их внешний вид не вызывал уверенности, что они тут временно и готовы при первой необходимости уступить место пассажирскому борту. Я предположил, что наша «парковка» может быть в таком же формате, как и у «обиженного» толкача. Такая форма «причаливания» к берегу часто встречалась на фотографиях круизов по сибирским рекам, хотя представить такое с «Принцессой» не удавалось даже мысленно. Не придя ни к какой более-менее правдоподобной версии, участники стихийного обсуждения этого вопроса, в моменте оказавшиеся вместе со мной на солнечной палубе, решили дождаться послезавтра. Тогда и увидим, где и как нас тут примут.

Песен сегодня в баре не пели, была очередь развлекательной интерактивной программы. По этой причине я дождался на борту, пока совсем не стемнело, и отправился в каюту. Завтра Уфа — главная причина всего путешествия. 

Под памятником Салавату начинается оборудованная набережная города и длится до самого причала. Еще несколько минут потребовалось, чтобы миновать Бельский мост, и вот уже вдалеке мелькнули маковки мечети Ар-Рахим, ближе к нам выросла стела Монумента Дружбы, а прямо под ним причальная стенка. Наконец без пятнадцати два после полудня «Принцесса» начала маневр подхода к пристани. В два часа дня мы пришвартовались.

Сэлэм, Уфа, встречай нас!

Даже дымка как будто рассеялась, чтобы не мешать нам насладиться видами столицы Башкирии. Большая автобусно-пешеходная экскурсия занимала практически все время нашей стоянки. Больших остановок на нашем пути было четыре.

Начали с монумента Дружбы, но приоритетом был даже не он, а расположенный рядом фирменный брендовый медовых дел магазин «Башкирские пасеки». Всем туристам попасть сюда надо обязательно, потому как меда тут всякого разного в неисчислимых различных формах фасовки видимо-невидимо. Уехать без медового сувенира отсюда невозможно. Забегая вперед, признаюсь, что особо понравился мед «Гречишный». Уж очень необычного он вкуса и консистенции — аккурат на хлебушек с маслицем идеально ложится, на вкус приятен и запахом терпкий. Рекомендую!

Покружив далее по улицам Уфы старой, автобусы выкатили нас на большую площадь Салавата Юлаева. У меня она отложилась в памяти как площадь контрастов: здесь и здание телестудии середины прошлого века, и огромные жилые комплексы нашего времени, и посланец из будущего, ультрасовременный Конгресс-холл. И среди всего этого урбанистического нагромождения деликатный скверик, ведущий в отдалении к памятнику Салавату Юлаеву.

Пока шли к монументу, рассказ гида, посвященный национальному башкирскому герою, несколько меня озадачил. Пришлось лезть в Интернет, потому как сама жизнь и дела Салавата, вытекающие из рассказа экскурсовода, вызвали много вопросов. Вот так благодаря будто бы случайно услышанной фразе появляется повод восполнить пробелы в собственных знаниях истории.

Всадник Салават Юлаев грозен и величественен. Не могу быть до конца уверенным, но как будто бы прозвучало, что это самый большой в нашей стране памятник, изображающий человека на коне. Но больше, чем сам монумент, впечатляет вид на окрестности, открывающийся с этой точки. Если бы не дымка, которая все же присутствовала в перспективе, обзор отсюда был бы просто бесконечным.

По пути из Уфы старой в Уфу современную заезжали в Театральный сквер, что под боком у Башкирского театра оперы и балета, и полюбовались скульптурной композицией «Семь девушек», а после останавливались у комплекса Кафедрального собора Рождества Богородицы, красивейшего нежно-голубого цвета с белами архитектурными поясками. Очень эффектно смотрится он среди зелени сквера, разбитого внутри территории.

Промчавшись вдоль новых жилых массивов, с размахом строящихся в прибрежных к Белой районах, повернули обратно к пристани. Самую большую мечеть Башкирии Ар-Рахим посмотрели из автобуса, рядом не останавливались. Что можно сказать: когда окончательно будут завершены все ремонтно-строительные работы, она по праву станет настоящей жемчужиной Уфы. Напоследок прокатили нас по новой набережной, которая тут действительно прилично длинная. Работ по благоустройству еще много, но теми темпами, которыми тут взялись за строительство, скоро эта набережная станет одной из лучших на Белой однозначно, если даже не начнет спорить с большими набережными волжских городов (конечно же, в первую очередь имею в виду набережную Саратова).

В семь вечера под бравый марш «Прощание славянки» наша «Принцесса» забрала швартовы и отчалила от дружелюбного уфимского берега. Оказавшиеся в это время на берегу горожане провожали нас очень тепло и эмоционально. Действительно, этой весной в Уфу, не избалованную еще сильно круизными теплоходами, случилось целое паломничество больших теплоходов, а «Анабелла» стала завершающим эту флотилию судном. За короткий весенний месяц местные жители увидели все разнообразие пассажирского флота, включая единственные в своем роде экземпляры «Мустай Карим» и «Принцесса Анабелла», которые пришли в эти края впервые. Признаюсь, чертовски льстит самолюбию осознание себя участником таких исторических событий.

Трудно предположить, состоятся или нет заявленные на лето рейсы триста пятых «двушек», но этой весной теплоходов здесь больше не ожидается.

Пока «Принцесса», подгоняемая могучим течением, набирала ход, ее пассажиры отправились на ужин. Сегодня заканчивался срединный, шестой день нашего одиннадцатидневного круиза. Невольно поймал себя на мысли, что этот рейс станет самым длинным нашим совместным с Ириной круизом, до этого рекорд был за «Московской кругосветкой» с ее десятидневным форматом.

Вероятно, подобный фактор длительности тура способствовал все более долгой задержке нашего стола в ресторане, особенно после ужина. Ежедневное общее застолье всячески способствовало развитию знакомства, а благодаря коллегам из южных регионов, охочих до разговора, застольные беседы протекали бурно и иносказательно, наполняемые случаями и историями из жизни.

Вот и сегодня мы вышли последними, отправившись сразу на вечернюю программу. Музыкальный дуэт давал часовой ритм-джаз, а это в интереснейшем кавер-исполнении солистки никак нельзя было пропустить.

Время за душевными мелодиями пролетело незаметно. Очередной день, насыщенный впечатлениями и эмоциями, плавно подобрался к своему завершению. Осталось выбраться вдохнуть кислорода и на боковую. 

Мальчик уже успел поймать несколько окуньков, когда его внимание привлек лягушонок, невзначай выпрыгнувший из зарослей во владения рыбаков. Митька поставил удилище в импровизированную рогатину и направился выяснять отношения с непрошеным гостем.

— Чу, Митька, замри, — вдруг прикрикнул дед на внука, занятого разборкой с земноводным у самой кромки воды. — Слышь, гул какой-то идет?

— Нет, дед, ничего не слышу, — ответил мальчик, но оставил лягушонка в покое и подобрался поближе к мужчине.

Тем временем непонятный шум нарастал. Он шел явно с воды и сочетал в себе два отдельных звука: более мощный низкий бас работающего дизеля и как бы накладывающийся на него звон накатывающихся волн…

По реке явно что-то плыло, и было оно большое, намного больше даже самой крупной моторной лодки.

— Кого еще нелегкая принесла? — вроде про себя, но получилось, что вслух, произнес мужчина.

— Куда принесла? — переспросил Митька деда.

— Корабль, что ли, какой, да откуда ему тут взяться-то? — продолжал рассуждать сам с собой дед, но уже спокойным голосом обратился к внуку: — Смотри в оба, сейчас выплывет.

— Да кто?! — воскликнул мальчик.

— Вот и увидим, кто у нас тут Вятку разволновал.

Шум приближался все быстрее. Ритм двигателя стал более отчетливо выделяться на фоне разбегающейся волны. В ожидании чего-то необычного рыбаки встали со своих мест. Все их чувства превратились в слух.

Корабль, а это не могло быть иначе, приближался слева. Заросли кустарника не позволяли его увидеть, но был он уже совсем близко. Казалось, даже птицы умолкли и лишь чуханье двигателей раздавалось над гладью реки.

— Ах!?! — только и успел выкрикнуть Митька.

Корабль появился абсолютно неожиданно и совершенно не тот, который они оба с дедом ожидали увидеть. Это был огромный пассажирский теплоход.

От неожиданности и удивления тело Митьки непроизвольно само собой подпрыгнуло и прогнозируемо упало, потому как разумом более не контролировалось. Да так и замерло в сидячей позе.

— Океанский!!! — восхищенно вымолвил Митька, до сегодняшнего дня вообще не видевший настоящих пассажирских теплоходов.

Проснувшись следующим утром, первоклассник Митька Кашин решил для себя однозначно, что станет капитаном корабля. И исключительно океанского! 

И вдруг прямо из-под земли вылезает матрос, что-то суетливо проверяет и снова исчезает в бетонной глади. На какое-то время пустота восстанавливается, и случайно видевший матроса береговой гражданин понимает, что это ему привиделось. Ведь гражданин понимает, что матросу взяться просто неоткуда, потому что у причала нет ни одного корабля. Гражданин успокаивается, но принимает твердое решение, что с «горькой» пора завязывать окончательно. И тут начинается вовсе невообразимое.

Один за одним из земли начинают появляться люди. Состав и внешний вид появляющихся на поверхности граждан начинает говорить гражданину, что бросать уже поздно, потому что на лицо однозначный симптом «клиники». Тем временен народу на «разгрузке» все прибавляется и прибавляется, откуда он берется — остается полной загадкой, ведь корабля-то никакого по-прежнему нет! Так и двинуться не долго.

По всей видимости, с одной стороны, «Принцесса» пришла немного раньше намеченного времени, отчего на берегу не было швартовщика; с другой, Бирск, вероятно, и вовсе еще не привык к круизным теплоходам, и они для него, вместе со своими туристами, еще очень большая диковинка. В ожидании экскурсоводов все пассажиры поднялись на пристань и стали потихоньку разбредаться в поисках интересных мест для импровизационных фотографий.

«Принцессу» действительно абсолютно не было видно, грубый монолитный бетонный берег скрывал всю ее деликатную высоту. Невольно задумаешься: то ли балкеры такие огромные, что для них такой высокий причал отгрохали, то ли вода в Белой уходит с такой скоростью, что скоро и вовсе к берегу не подойти. И я думаю, что причина именно во втором, а раз так, то все для нас в этом рейсе очень удачно складывается — еще день-два, и даже миниатюрная «Анабелла» не смогла бы пробраться в Уфу.

Несколькими минутами спустя подоспевшие экскурсоводы разделили нас на две больших группы и повели бродить-гулять по Бирску в рамках большой пешеходной экскурсии.

Подъем в гору оказался весьма затяжным и утомительным, гораздо более тяжелым, чем выбраться по шахте с борта на пристань. В таких пешеходных экскурсиях все зависит от гида, как поведет он свой рассказ, зацепит или упустит внимание туристов. Кстати, введенная с ковидного две тысячи двадцатого практика автономных гарнитур оказалась неоценимо полезной идеей. Премию тому человеку, кто додумался внедрить эту практику. Теперь не надо бежать и толпиться вокруг гида, а при больших группах, как ни старайся, все равно быть все время рядом с экскурсоводом, чтобы слышать его рассказ, не получается, отчего что-то обязательно упускается и целостность повествования рушится. С наушником в ухе эта проблема исчезает на корню, группа спокойно рассредоточивается на удобной дистанции: все всем видно и все прекрасно слышно. Идеально!

Нам, считаю, повезло. Гид, средних лет мужчина, вел рассказ последовательно и связно, давая время и отдохнуть, и пофотографировать, и вопросы задать. По классической форме маршрут пешеходной экскурсии пролегал по всей центральной части города с остановками у православных соборов. В Свято-Троицком кафедральном соборе нам разрешили подняться на колокольню, откуда открывается шикарный вид на прибрежную часть Бирска и необъятные просторы левого берега Белой. Зная за собой проблему боязни высоты, на самый верхний ярус колокольни я забраться не смог себя заставить, ограничившись смотровой площадкой предпоследнего яруса.

Однозначный плюс Бирска, который может со временем стать его притягивающей туристической изюминкой, — это отлично сохранившаяся каменная застройка старого центра города со времен прошлых веков. Антураж Октябрьской площади полностью переносит гостя города в век девятнадцатый, очень интересные визуальные ощущения. Нечто похожее случается в Угличе, там тоже в определенных ракурсах полностью переносишься в прошлое время.

Сложилось впечатление, что к наплыву туристов Бирск еще не совсем приготовился: мы, например, к сожалению, не смогли найти и купить памятный магнитик, ограничившись одним только местным мороженым. Но этот бизнес — дело наживное. Пойдут теплоходы, начнут делать и магнитики, и всякие другие поделки, и наверняка появится какой-нибудь брендовый продукт, что станет визитной карточкой города. За Каму с этого года взялись серьезно: и новые пристани обещают построить, и дно углубить повсюду, где предполагается пускать большие теплоходы. Глядишь, и до Белой доберутся. Хотя, может быть, лучше и с Вятки начать, ведь там навигация когда-то была весьма бурной.

Обратной дорогой спускались по Красноармейской улице, откуда открывается отличный вид на, пожалуй, самую яркую и выигрышную с точки зрения расположения церковь Архангела Михаила. Подняться к ней нам уже не позволяло оставшееся время, и предположу, что оттуда также открывается превосходная перспектива на окружающий ландшафт.

К половине одиннадцатого дня все пассажиры «Принцессы» снова собрались на элеваторной разгрузке и начался обратный процесс. «Сказочный» народец, произнося каждый раз тайное заклинание, по одиночке растворялся прямо в бетонном основании причала. И минут через двадцать на берегу остался лишь одинокий гид в наброшенном поверх рубахи сюртуке, купеческой фуражке и широких брюках, заправленных в высокие сапоги. Вылитый персонаж из девятнадцатого века. Видимо, специально оставшись проводить наш теплоход, он идеально вписался бы в береговой пейзаж, если бы не элеватор, высившийся за его спиной.

Вторая половина дня была отведена под обозревание проплываемых окрестностей. Акваторию Белой мы покинем уже этой ночью, будучи завтрашним утром уже в водах камских. По этой причине практически все светлое время между обедом и ужином я провел на верхней палубе, перемещаясь попеременно с открытой части в салон-бар. Май постепенно брал контроль над погодой в свои руки, отчего на улице начинало теплеть. Стало чаще пригревать солнышко, и команда теплохода растянула на солнечной палубе тент. Центральная зона, занятая столиками с креслами, превратилась в крытую веранду, зовущую компании тенистой прохладой. Возможности для загорания стало чуть меньше, но при желании всегда можно было расположить шезлонг под прямыми лучами.

Определенно Белую можно сравнить с Окой и по ширине, и по изворотливости русла. Разве что на Оке деревень больше, Белая в этом отношении менее заселенная. И, конечно же, по краткости навигационного сезона. Но это, вероятно, неизбежная специфика малых рек, на то они и малые. Но ведь зато благодаря их водам в том числе навигация на Волге, Каме и других реках крупных длится весь сезон. 

Довольных и веселых, с массой самодельных сувениров, нас, традиционно для гостей елабужской земли, еще привезли и в комплекс Чертового городища. Правда, основная задача экскурсовода сводилась теперь уже не столько к рассказу об этом месте, сколько к призывам к туристам не разбредаться сильно и ровно в назначенное время быть в автобусе, потому как теплоход ждать опоздавших не будет. Снова сделали множество фотографий, хоть и были здесь уже дважды, но здешняя перспектива не позволяет не запечатлеть подобную красоту на память. Мне показалось, что в прошлый раз, когда мы были тут в сентябре на «Маяковском», видимость была лучше. Как ни крути, какая-то дымка преследует нас все время с того момента, как мы ушли с Волги.

Туристы с «Принцессы» оказались народом дисциплинированным и ответственным, к автобусам никто не опоздал, и ровно в назначенное время за полчаса до отправления мы в полном составе оказались на пристани. Вторым и третьим номерами рядом с «Анабеллой» пристроились два трехпалубных пермских борта, и теперь все вместе готовились к массовой рокировке. Стоящий третьим «Н. В. Гоголь» заложил самую большую петлю, выпуская нас и пропуская к причалу первым «А. С. Попова», пришвартованного непосредственно к «Принцессе». Маневры прошли четко и без запинок, мы вырвались на оперативный простор и взяли путь дальше — на Волгу. Краем глаза я успел заметить, что со стороны Набережных Челнов еще два борта вырвались из шлюзов Нижнекамской ГЭС и направляются вдогонку за нами. Тем интереснее будет идти вторую половину дня: догонят нас преследователи или нет?

Сегодняшним днем началась вторая неделя пребывания на борту теплохода. Вот как считать, неделя — это много или мало? На берегу, в ритме и суете рабочих будней, неделя порой пролетает незаметно, оставаясь непонятно на что потраченной. На теплоходе время течет совсем другим темпом. Из-за обилия новых впечатлений, приобретаемых сознанием в ежедневном режиме, неделя — это большой срок. За это время уже начинает сформировываться уникальный круизный феномен единения пассажиров. Еще семь дней назад абсолютно незнакомые друг другу люди, оказавшиеся в одном замкнутом пространстве теплохода, объединенные общими эмоциями и переживаниями, становятся уже компанией. И чем меньшее количество пассажиров на теплоходе, тем более сплоченная компания образуется. Предположу больше, возможно установление дружеских отношений.

В две тысячи третьем году мы с Ириной угодили в тринадцатидневный круиз по Волге. С ребятами, с которыми мы познакомились в том рейсе, мы не просто пересекались в течение нескольких лет, но даже и ездили в гости друг к другу в другие города. В детстве у меня был опыт участия и вовсе в трехнедельных круизах. За такой срок пассажиры становятся уже больше чем компанией, тут уже устанавливаются практически родственные отношения.

И наша первая неделя круиза на «Принцессе» привела к обоюдному встречному решению обменяться контактами с соседями по ресторанному столику. Компания сформировалась! Стало быть, жребий, что случайно свел нас всех за одним столом, был фартовым. С другой стороны, как говаривал один мультипликационный герой, случайности неслучайны!

Параллельно с этим идет и другой процесс – компания складывается также между пассажирами и самим теплоходом. Каждое судно уникально, оно не просто имеет свой характер, но обладает и своей индивидуальной энергетикой. И насколько гармонично получается настроиться на волну этой энергии, настолько полно погружаешься в неповторимую и незабываемую атмосферу речного круиза. Организм подстраивается под ритм и размеренность судовой жизни, формирует свои мини-традиции: утренняя прогулка по палубе, чашка кофе, мастер-класс или музыкальная программа. Супруга, например, втянулась в местные мастер-классы по рукоделию. Безусловно, эта тема ей крайне близка, она сама вполне может дать мастер-класс по валянию или вязанию интерьерной игрушки, тем не менее всегда интересно освоить какие-нибудь новые приемы и техники.

Я до ужина провел время на палубе, вполне достойно приспособившись к отсутствию кругового променада, а после трапезы вместе отправились слушать душевный концерт нашего музыкального дуэта. Скучать не приходится ни минуты!

Около половины десятого прошли Чистополь — городок, где изначально предполагалась остановка, но в силу технических причин отменившаяся в самом начале круиза. Яркой полоской разноцветных огней проводил он «Принцессу», а я поймал себя на осознании, что до этого не видел этого города. Вероятно, и идя здесь на прошлой неделе вверх по течению, и осенью двадцать первого эти места мы проплывали глубокой ночью. А ведь в далеком девяносто первом мы тут останавливались, однако, кроме самого знания, об этом факте в памяти больше ничего и не сохранилось.

Изучая по роду турагентской деятельности многочисленные публикации, связанные с развитием круизной отрасли, я нашел данные о запуске профильными структурами специальной программы по повышению туристической привлекательности и востребованности Камского бассейна у речных туристов. В рамках этой программы в ближайшие два-три года на Каме должны удвоить количество доступных для больших круизных теплоходов стоянок, обеспечив и технической, и развлекательной инфраструктурой. Глядишь, к концу двадцатых на Каме появится полноценные восьми- или даже десятидневные круизы, не выходящие из ее акватории.

Дай-то Бог, чтобы все получилось! Прогнозирую — круизы по Каме будут красивыми! 

После ужина, вечером того же дня, во время прогулки по палубе Прилуцкий вновь разминулся с Людмилой и Анной встречными курсами, однако на этот раз их встреча не ограничилась вежливыми улыбками, в адрес Петра Сергеевича был отпущен следующий комментарий.

— Видимо, вы, Петр, неисправимы! Нам самим проще начать ходить в другую сторону, чтобы не сталкиваться с вами лбами, — в полушутливой форме промолвила Анна.

— Как знать, может быть, пойдя в эту сторону, Мир покажется вам еще более оптимистичным. По крайней мере, я вижу его именно таким, — ответил ей Прилуцкий.

— Неужели? Я уже почти готова это проверить.

И туристы продолжили прогулку каждый в свою сторону.

Другое событие прошло позже, уже во время восхождения по Вятке. Уже совсем незадолго до оборота «Некрасов» своей волной практически затопил двух рыбаков. Свидетелем происшествия стали многие пассажиры теплохода, расположившиеся на открытых палубах с правого борта, в том числе и Анна с Людмилой. С первых дней круиза им приглянулся один из столиков на солнечной палубе, и с тех пор они старались ежедневно проводить здесь какое-то время вечерами.

В тихую погоду здесь было особенно уютно и романтично. Туристки брали чайничек ягодного или травяного чая, в зависимости от настроения, но каждый раз новый, который официант им выносил на подогреваемой свечой подставке. Совсем экзотическим, с ярким необычным вкусом, им казался облепиховый с разнотравьем вариант. Этим вечером они нарушили традицию и во второй раз взяли облепиховый набор и расположились с ним в уютных плетеных креслах. Людмила захватила в каюте на всякий случай специальные пледы для прохладных вечеров, они оказались весьма кстати — Вятка, по всей видимости, еще не прогрелась как следует, и теплоход был окружен ощутимо бодрящим воздухом, восходящим от воды.

Все произошло очень быстро. Рыбаки, а это были взрослый мужчина с пацаненком, были откровенно застигнуты врасплох самим фактом появления теплохода. Их нескрываемое удивление легко читалось в самих позах, в которых они застыли на берегу. Особенно развеселил теплоходную публику мальчик, от неожиданности упавший и сидевший на берегу.

Сложившаяся картинка оставалась неподвижной несколько секунд. С борта хорошо было видно накатывающуюся на берег неслабую волну, поднимаемую судном, но для находящихся на берегу, однако, она оставалась невидимой. Неминуемое затопление рыбацкого расположения читалось с одного взгляда.

Анна Вячеславовна неожиданно для себя рывком встала с места и прокричала рыбакам:

— Волна! — и стала отчаянно жестикулировать руками.

Однако предупреждение было запоздалым. Волна резким накатом выкатилась на берег, сметая пожитки и снаряжение рыбаков. В последний момент мужчина рывком выхватил пацаненка из атакующей реки, поднял над водой и поставил на ноги, и вместе они стали спасать свое хозяйство. Теплоход их уже не интересовал. Главным было собственное спасение.

— Ах, намок малой, поди! — забеспокоилась Анна.

— Мне показалось, успел его мужчина поднять, — подхватила Людмила.

— Ну, что ж волна какая сильная, а? Надо же, — все переживала Анна.

Через несколько секунд эта часть берега уже осталась позади и скрылась из поля зрения. Женщины вернулись к чаю, продолжая наслаждаться природой.

— Но, если посмотреть на это происшествие с позитивной точки зрения, — вдруг произнесла Анна Вячеславовна (у Людмилы при этой фразе от удивления округлились глаза, и она чуть не поперхнулась чаем, отложила чашку и уставилась на подругу), — как советовал наш оптимист Петр, то для мальчугана это станет настоящим приключением, которое он запомнит надолго.

— Аня, ты ли это?

— И будет рассказывать об огромном шторме, что застиг их на рыбалке этой весной. И как он героически боролся с волной за свой улов, — с улыбкой пофантазировала Анна. — Возможно, этот день он запомнит на всю жизнь, причем, как один из самых интересных.

— Браво! Ты меня удивляешь, честное слово.

— Сама себе удивляюсь. Вот, что эта река со мной делает, учусь видеть сначала хорошее.

— И это же здорово! А потом и нехорошее уже не будет таким плохим казаться.

— В точку! Надо же, какие интересные дела творятся?! 

Вообще, надо признать, эта поездка каким-то неожиданным образом совершенно по-новому заставила взглянуть на знаковое событие, произошедшее в жизни Родины в тысяча пятьсот пятидесятом втором году. Конечно же, я имею в виду военный поход русского войска под предводительством Ивана IV Грозного против Казанского ханства, закончившийся триумфальным взятием Казани. До этого круиза для меня это было просто историческим фактом, однако упускался из вида сам масштаб последствий этого настоящего подвига русского войска для дальнейшего развития страны. И Свияжск, будучи непосредственным участником тогдашних событий, сыграл если не ключевую, то одну из определяющих ролей в истории Руси шестнадцатого века.

Экскурсовод встретила нас на пристани и, познакомив с местным авторитетом — котом Борисом, пребывающим в состоянии перманентного вальяжного наслаждения жизнью, повела знакомить с сегодняшним Свияжском. Помимо исторической повествовательной части в завершении экскурсии нас ждала еще и развлекательная часть с метанием топоров, стрельбой из лука и арбалета.

Трехчасовой формат пешеходной экскурсии позволил обойти две трети острова, посетить Собор во имя иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радость — самый колоритный собор Свияжска, выполненный в византийском стиле, церковь Троицы Живоначальной — самую старую из здешних, сохранившихся в целости, деревянную церковь, прогуляться по территории Свияжского Успенского монастыря, а также посмотреть экспозицию Музея истории Свияжска. Программа получилась насыщенной, даже, возможно, чуточку переполненной информацией. По-хорошему, ее бы растянуть часов на шесть спокойной и обстоятельной прогулки, чтобы без спешки обойти и осмотреть весь полуостров. Да, в отличие от времен конца прошлого века ныне Свияжск соединен с большой землей надежной незатопляемой дамбой с автомобильной дорогой, здесь теперь постоянно проведены свет и газ. И вообще после того, как город вошел в программу восстановления, жизнь в нем снова зашевелилась. Теперь от антуража Свияжска девяностых не осталось и следа. Тогда это был пустующий, поросший бурьяном остров с едва сохранившимися церквями и соборами да с психиатрической лечебницей в бывших монастырских стенах. Сегодня здесь два действующих монастыря с соответствующим им идеальным состоянием подворий, а остальная территория полностью подверглась ландшафтному и архитектурному дизайну. Можно констатировать, что нынешний Свияжск стал похож на образцовый туристско-исторический объект.

Каким, в сущности, ему и надо быть. В конце экскурсии, совпавшем с завершением здешнего рабочего дня, мы добрались до метательного полигона. Два добрых молодца, скучавшие до этого без посетителей на стрельбище, накинулись на нас со всем своим гостеприимством.

Постреляли стрелами и пометали топоры знатно. Арбалет мне лично понравился больше, чем лук, наверно тем, что целиться из него оказалось проще. Собственно, не из одного, не из другого я до этого дня не стрелял, а тут даже попал пару раз в цель. Лестно!

Работа с топорами оказалась более «жесткой», тут понадобилась какая-никакая, но сила физическая. Но кидать их, надо признать, интересно, и ведь втыкаются, черти, надежно. Однако после четырех подходов по три броска правая рука благополучно «отсохла», отказываясь дальше совершать даже привычные движения.

Теплоход дождался нас за пятнадцать минут до отплытия. Впереди был вкусный ужин и изумительный закат: в лучах клонившегося к горизонту солнца небо окрашивалась переливами синего и фиолетового цветов. И на их фоне Свияжск идеально становился похожим на пушкинский сказочный град на острове Буян. 

Двигаться дальше я решил по улице Чернышевского и через несколько минут был награжден встретившейся инсталляцией стула гамбсовского «гарнитура, обитого английским ситцем в горошек». Параллели с известным шедевром Ильфа и Петрова встречаются здесь довольно часто, но скульптурное изображение стула я увидел впервые.

— Шикарно! — невольно вырвалось у меня. — Не удивлюсь, если выяснится, что по всему городу разбросано еще одиннадцать таких фигур. Было бы логично.

Идея банальная, но притягательная и захватывающая одновременно — рассредоточить по городским улицам элементы гарнитура и сделать экскурсионный маршрут, чтобы собрать их все в одну коллекцию. Нечто подобное сделано в Рязани, но там гостям предлагают найти и сфотографироваться с фигурками грибов-человечков, если память не изменяет, там их семь. Азартные туристы получат истинное удовольствие.

Дальнейшие мои рассуждения о том, какую бы награду можно было бы предложить туристам, нашедшим все двенадцать стульев, все время, пока я брел то вверх, то вниз по Чернышевского, приводили меня к одному и тому же варианту — набору тех самых разных вкусов бутылей с медовухой.

Эта часть городской застройки, честно признаться, ничем особенным похвастаться не могла, разве что названием улиц: Чернышевского плавно перешла в улицу Шмидта. Ну а как, чтобы в Васюках и не оказалось улицы Шмидта. По ней я снова выбрался на Чкалова, прогулялся мимо уже знакомого Смоленского собора и вернулся как раз к обеду на борт.

Как всегда, безукоризненно вкусная трапеза вернула силы и энергию нашим организмам, и во второй половине стоянки мы вновь решили отправиться на берег. Соседи по столу посоветовали сходить в Художественно-исторический музей, благо располагался он в непосредственной близости от причала теплохода. Продавцы сувениров временно разбежались на обед в ожидании следующего теплохода, так что мы без труда миновали их владения и буквально несколько минут спустя уже были в музее.

Соглашусь и с нашими попутчиками, и с многочисленными отзывами туристов — музей действительно с интересной коллекцией экспонатов. Первый этаж большого бывшего дворянского дома отведен скорее под краеведческую экспозицию, объединяющую времена от самых далеких до непосредственно наших дней. На втором этаже расположилась большая картинная галерея. Большая в прямом смысле слова, некоторые картины, собранные здесь, каких-то совершенно немыслимых размеров.

У этой коллекции картин удивительная судьба. Она возникла благодаря… Гражданской войне. В 1918 году казанские художники организовали передвижную выставку, но из-за военных действий она застряла в Козьмодемьянске и стала основой для коллекции городского музея живописи. Истинные любители живописи наверняка найдут тут интересные экземпляры. Будучи в музее единственными в этот момент посетителями, мы не спеша обошли все залы, параллельно беседуя со смотрителем, она-то и рассказала о взаимосвязи музея и Смоленского собора.

Одним из наиболее интересных и интригующих экспонатов музея оказалась картина «Дама в голубом». Проверил на себе: прелестная девушка с картины действительно фокусирует и не сводит свой взгляд со зрителя, под каким бы углом он ни смотрел на полотно. Но меня посетило и другое странное ощущение: мне это лицо показалось почему-то знакомым. Не уверен, что я раньше мог видеть эту картину, разве что будучи подростком, когда мы бывали в Козьмодемьянске в конце восьмидесятых, но чувство, что я знаю эту даму, было тревожно навязчивым. Дабы не беспокоиться за собственную психику, я принял за верное объяснение, что она просто похожа на какую-то знакомую. Даже сейчас, просматривая фотографии с той экскурсии, мне по-прежнему кажется, что я ее знаю. Однако имя вспомнить не удается!

Между отправлением из Козьмодемьянска и вечерней праздничной программой случилось еще одно знаковое событие. Мы с Ириной запустили своеобразную традицию — дарить понравившимся нам теплоходам вязанные игрушки собственной работы. Получающиеся у супруги милые и определенно обладающие собственным характером и харизмой котята, на мой взгляд, отлично подходят для такого памятного сувенира. Первый кот Водоходик остался в двухтысячном на «Мустае Кариме», второй кот Сережа с томиком стихов Есенина задержался на борту «Сергея Образцова» в двадцать втором. И вот сегодня, смущенная от повышенного внимания, в красном праздничном платье, с букетом цветов и, как и положено, в короне, кошка-принцесса поселилась на борту «Принцессы Анабеллы»!

В половине седьмого вечера все пассажиры «Принцессы» собрались в баре-салоне на торжественную речь экипажа во главе с капитаном. Несмотря на все преследуемые нас сложности, круиз удалось совершить полностью по намеченному плану, героически пробраться до Уфы и успешно выбраться из акватории Белой. Наш круиз стал первым и персонально для «Принцессы», и в целом для «Донинтурфлота» рейсом по этому маршруту. Можно считать, что теперь направление исследовано и будущие рейсы будут проходить уже более уверенно.

— Спасибо всем участникам этого пионерского рейса. Ура! — провозгласил капитан.

— Ура! — понеслось по салону от благодарных пассажиров. Звон бокалов шампанского закрепил импровизированный тост-напутствие. Час до капитанского ужина пролетел в добрых пожеланиях и традиционном персональном фотографировании с экипажем и командой круиза. Мгновения, запечатленные на этих фото, надолго останутся в альбомах и памяти всех участников этого вечера. Все-таки цифровой прогресс, которого достигло человечество в части фотографирования, — огромное подспорье для современных путешественников.

Капитанский коктейль плавно перетек в капитанский ужин. Уже возбужденные позитивом и заряженные добрыми эмоциями пассажиры спустились по широкой лестнице на палубу ниже и заняли свои места за столами. Теперь праздник продолжился в ресторане, капитанский ужин всякий раз особенное событие в круизе: и блюда сегодня особенные, и подача сегодня торжественная, и вся атмосфера будто пропитана возвышенными эмоциями. Но, что ни говори, грустинка от скорого расставания никуда не девалась, придавая всему действию легкий налет сентиментальности.

После ужина случилась очередная массовая миграция туристов обратно в бар-салон на праздничный концерт с непосредственным участием пассажиров, набравшихся смелости выступить на импровизированном спектакле. Уверен, что завязывание новых знакомств состоялось, миниатюрные размеры теплохода и, соответственно, небольшое число участников рейса как нельзя лучше этому способствовали.

Очаровательная солистка, весь круиз дарящая благодарным слушателям истинное наслаждение, исполнила под занавес программы еще несколько композиций. Праздничный вечер однозначно удался.

Уже после одиннадцати часов активная программа закончилась, и участники стали расходиться. Я же остался на палубе в надежде пусть глубокой ночью, но пересечься взглядом с Макарьевским Свято-Троицким Желтоводским монастырем. И я его дождался — уже около часа ночи мы прошли мимо него, однако из-за напрочь отсутствующей какой-либо подсветки он остался лишь еле заметным бледным пятном в непроглядной черноте берега. Вспоминая его расположение, с соответствующим освещением, мне казалось, он смотрелся бы исключительно эффектно, но, увы, реальность оказалась прямо противоположной. Несколько разочарованный и изрядно замерзший, я отправился спать.

Новый день уже начался, через восемь часов мы будем в Нижнем Новгороде. Можно было уже думать об обратных билетах. Но сначала надо было выспаться. 

— Истинная правда! — подхватил Петр. — А еще лучше по разным маршрутам. В этом случае впечатления не будут наслаиваться друг на друга, наоборот, станут дополнять общую глобальную географическую картинку. Ведь хоть я пока не был на Оби или Енисее, но четко понимаю, что берега и пейзажи тех рек будут радикально отличаться от речек нашей полосы.

— Вот по Енисею было бы здорово прокатиться, там, наверно, очень красиво, — вздохнула Наталья. — Так, муж, когда мы выберемся на Енисей?

— Все в наших силах, дорогая, но сначала все же Соловки. Так, товарищи туристы, давайте поднимем этот тост за новый круиз! Чтобы все получилось! Ура!

Зазвенели хрустальные бокалы, наполненные искрами праздничного напитка.

— Знаете, коллеги, вот, что я вам скажу, — произнесла Анна. — Со мной на теплоходе произошел счастливый случай. Я чувствую, что стала другим человеком.

— Трибуны замерли, продолжайте! —– Прилуцкий изобразил всем своим видом максимальное внимание.

— Я стала смотреть на происходящее по-другому. Как вы, Петр, сказали тогда — с позитивной точки зрения. И мне это нравится!

— Но это же прекрасно, Анна Вячеславовна, круиз сделал из вас другого человека — оптимиста, смотрящего на мир с улыбкой. Я вами горжусь!

—Да, вы правы. И мы тоже, пожалуй, будем собираться, — согласилась с ним Людмила.

Минут через пятнадцать Прилуцкие, переодевшись потеплее, вышли на палубу и начали традиционный променад. Метрах в двадцати перед ними они заметили и Анну с Людмилой.

Они шли в попутном направлении с Петром и Натальей. Против часовой стрелки.

Глядя на них, Петр Сергеевич улыбнулся и обратился к Наталье:

— Знаешь, Наташа, я открыл новую аксиому теории прогулок по палубе.

— А есть такая теория?

— Ну, раз есть аксиома, значит есть и теория. Внимай: всякий идущий по палубе против часовой стрелке — оптимист по жизни!

— Интересно? А тогда, всякий, кто идет по часовой стрелке, пессимист?

— Не совсем. Продолжение аксиомы немного другое: а тот, кто идет ему навстречу, тот пока лишь на пути к оптимизму. Между прочим, подтверждено фактами.

— Вот ведь ты загнул!? И какими же фактами?

— Прямо перед нами. Сегодня наши соседи по столу впервые идут в одном с нами направлении, до этого все время ходили нам навстречу.

— М-да. Но это мысль весьма интересная. Надо будет в следующий раз понаблюдать!

— Предлагаю наблюдать вместе!